Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Недостроенные готические соборы стоят от Англии до Италии и от Германии до Испании. Чаще всего строительство останавливалось из-за недостатка средств. Но в любом случае не от недостатка любви к Богу. Напротив, его любили настолько сильно, что никаких денег на эту любовь не хватало.

АЛЕКСАНДР БЕЛЕНЬКИЙ

Меч и крест

Километрах в тридцати от невероятной Сиены находится еще одно тосканское чудо. Это полуразрушенное готическое аббатство Сан-Гальгано, место завораживающее даже по высоким итальянским стандартам.

Построено оно в честь святого Гальгано (1148-1181). В миру его звали Гальгано Гуидотти (Galgano Guidotti), и большую часть жизни он был далеко не святым — обычным рыцарем, принимавшим вдохновенное участие в местной междоусобной резне. Потом ему было два видения, в которых присутствовал архангел Михаил, а во втором Гальгано увидел еще и Христа с двенадцатью апостолами, и раскаялся.

Гальгано Гуидотти один из тех, кого Павел Муратов, автор "Образов Италии", называл пылкими готическими душами. Рыцарь со всей силы воткнул свой меч в камень. Именно воткнул — произошло чудо: меч глубоко вошел в камень, образовав с ним единое целое, и приобрел вид креста. Гальгано увидел в этом знак и остаток жизни провел в молитвах у этого самого меча-креста. Здесь же его однажды нашли мертвым.

Гальгано канонизировали уже в 1185 году, всего через четыре года после смерти, а затем в его честь воздвигли аббатство в несвойственном для Италии стиле ранней готики. Со временем оно разрушилось, но не перестало быть местом поклонения. В часовне на холме над аббатством хранится тот самый меч, воткнутый в камень. Радиоуглеродный анализ подтвердил, что относится он к XII веку.

Душа готики

Это самый загадочный европейский стиль, по крайней мере, в его главной, архитектурной составляющей. Не совсем понятно, откуда он взялся. В свое время была популярна идея, что стрельчатую арку, его основу, крестоносцы привезли с Востока. Теория эта не выдерживает ни критики, ни анализа. Во-первых, готическая стрельчатая арка мало напоминает мусульманские аналоги. Во-вторых, Первый крестовый поход начался в 1096 году, а второй — в 1147-м, тогда как первое готическое сооружение, аббатство Сен-Дени в предместьях Парижа, было построено примерно в 1137-1144 годах (точнее, в эти годы аббатство приобрело истинно готический вид в результате серьезной перестройки).

Сложновато представить себе, что какой-то тайный интеллектуал из числа крестоносцев тридцать с лишним лет хранил в голове идею стрельчатой арки.

Заимствование реализовалось бы быстрее. Кроме того, первый свод, который можно считать готическим, появился в Англии даже несколько раньше, чем во Франции,— в 1130-1133 годах в соборе в Дареме. Вероятно, мы все-таки имеем дело с неким объективным процессом, раз в двух удаленных друг от друга точках почти одновременно проявилась одна и та же тенденция. Романский стиль, господствовавший в Европе несколько столетий, должен был в конце концов вылиться в готику.

Это подтверждается и тем, что переход к готике совпал с великим изобретением в архитектуре. Строители, которые в ту пору даже сами себя называли каменщиками, научились разгружать несущую стену с помощью системы контрфорсов и аркбутанов. Собственно, это изобретение и породило готику, а уж стрельчатая арка стала его логическим развитием. Стена облегчилась и устремилась ввысь, а вместе с ней устремилась ввысь и арка. Так в европейской архитектуре появился единственный стиль, по большей части не имеющий античных корней. Напротив, в готической живописи и скульптуре, особенно во Франции, эти корни просматриваются достаточно ясно.

Однако будет упрощением сводить готику к инженерным прорывам. Эти достижения стали следствием стремления средневекового человека к Богу, что для него означало — к небу. Люди тогда неистово грешили и истово каялись, как тот же Гальгано Гуидотти. Их жизнь, проходившая на залитых нечистотами улицах, тоже была грязна, поступки часто чудовищны, смерть поджидала за каждым углом, то в виде головореза, то в виде чумы, но в душе оставалась вера в Бога, к которому они и стремились, и это стремление готические соборы воплотили полнее всего.

Бог в Страсбурге

Есть город, в котором и сегодня можно почувствовать то, что чувствовал средневековый человек, когда видел большой готический собор. Это Страсбург.

Если подъезжать к нему на поезде, громаду собора увидишь еще издали. Собор совершенно несоразмерен городу. Высота его башни, завершенной в 1439 году,— 142 метра. Он выше большинства домов раз в восемь-десять, и при такой кратности ощущение пропорций нарушается, и город выглядит перед ним почти травой.

На несущую стену западного фасада Страсбургского собора нанесена еще одна стена, которую часто сравнивают с ажурным решетом

Когда подходишь ближе, это впечатление грандиозности только усиливается. Декор собора фантастически богат, по сути, на несущую стену западного фасада нанесена еще одна стена, декоративная, которую часто сравнивают с ажурным решетом.

Гете сравнивал Страсбургский собор с оркестром из тысячи музыкантов, безупречно и слаженно играющих божественную мелодию.

Не знаю, каким гением надо быть, чтобы суметь собрать все эти детали воедино. Любая из них — окно, завиток узора, колонна, пинакль — прекрасна сама по себе, но собранные вместе, они усиливают эффект в тысячу раз. Громада собора не давит, а парит в воздухе. В какой-то момент ты сам превращаешься в это кружево, устремляешься вместе с башней куда-то вверх и там остаешься. И не на земле, и не на небе. Как сказала, глядя на Страсбургский собор, одна очень образованная дама: "Я, конечно, не верю в Бога, но..."

Сложно представить, что чувствовал рядовой средневековый горожанин при виде Страсбургского собора, но это зрелище впечатляет и сейчас

Если это зрелище так пронимает подготовленного человека сейчас, то что чувствовал рядовой средневековый горожанин, вышедший к собору через грязную улицу, и уж тем более паломник?

Загадки неспроста

"Пылкие готические души" не были ни особенно знающими, ни особенно расчетливыми. Часто, приняв решение строить собор, они не знали, ни как это делать, ни на какие средства. Инженерная подготовка оставляла желать много лучшего. Их творения были непрочными и часто рассыпались. Например, огромный собор в Бове обрушивался несколько раз, а в 1573 году, простояв всего четыре года, рухнула его главная башня, которая была еще выше страсбургской — 153 метра, и таких примеров множество.

Упомянутый Страсбургский собор, как и находящийся относительно недалеко Фрайбургский (они спроектированы, скорее всего, одним мастером — Эрвином Штейнбахским), построен из розового вогезского песчаника, материала невероятно красивого, но недостаточно прочного. Диву даешься: страсбургская башня стоит уже почти 600 лет, а 116-метровая во Фрайбурге, которую с полным на то основанием называют самой красивой христианской башней в мире,— почти семьсот. Правда, их приходится постоянно укреплять и реставрировать. Так, фрайбургская башня прожила десять последних лет в лесах, и только сейчас ее начинают постепенно от них освобождать.

Между прочим, мы здесь касаемся еще одной загадочной черты готических соборов — неуязвимости, и это при отмеченной уже непрочности. Обе мировые войны щадили их. Правда, в Первую мировую практически все бесценные витражи Реймсского собора были перебиты, но сам он все-таки остался цел. Во Вторую мировую союзники безжалостно бомбили Кельн и Фрайбург, но и там, и там соборы остались целы. Некоторые комментаторы, плохо представляющие себе точность бомбометания в те времена, утверждают, что соборы оставили специально как ориентиры для дальнейших бомбардировок. Ну да. Бомбы падали совсем рядом с ними. Такую точность, если бы она была преднамеренной, было бы невозможно обеспечить даже сейчас, с современными умными бомбами, а уж тогда...

Но не будем пытаться разгадать эту загадку, тем более что все равно вряд ли удастся. Лучше попробуем наконец разобраться, как и на что строили эти чудеса. Впрочем, это тоже нелегко.

Время и деньги

Сейчас нет строек, с которыми можно было бы сравнить возведение готического собора в Средние века. Возьмем, к примеру, Шартрский собор. В 1194 году он сгорел. В нем хранились священные реликвии, включая плащаницу, которая, согласно преданию, была на Деве Марии в ночь Рождества. Этот предмет поистине бесценен. К примеру,

каждой французской королеве для облегчения беременности передавали рубашку, которая какое-то время покоилась на реликварии, где хранилась священная плащаница.

Собор горел три дня, и все полагали, что плащаница утрачена безвозвратно, но потом ее нашли вместе с остальными реликвиями и тремя священниками, которые все это время находились в непострадавшей крипте. Радость была безмерна. Горожане уже склонялись к тому, что собор восстанавливать не следует, теперь же они сочли, что получен знак приступить к этой работе немедленно.

Основное строительство было закончено к 1260 году. Знаменитая северная башня западного фасада высотой 113 метров, считающаяся архитектурным шедевром, была завершена только в XVI веке в стиле поздней, так называемой пламенеющей готики.

Австралийский историк архитектуры Джон Джеймс в начале 1970-х годов задался целью подсчитать, во что обошлось возведение Шартрского собора. Полученная им цифра много раз корректировалась в связи с долларовой инфляцией. Последние опубликованные данные относятся к 2011 году. В ценах того года строительство обошлось почти в $543 млн. Заметим, население Шартра составляло всего 9 тыс. человек. Получается больше $60 тыс. на каждого, считая младенцев и нищих.

Тогда во Франции соборы строились повсеместно, и для многих из них на основе расчетов Джона Джеймса была определена примерная стоимость возведения. Нотр-Дам-де-Пари — $282 млн, Реймсский собор — $213 млн, Амьенский — $564 млн, Ланский — $388 млн, и это только наиболее известные. Огромные соборы в то же время и позже строились в Бурже, Руане, Альби, Кутансе, Бове...

Амьенский собор сооружали в основном на средства жителей города. Епископ Жоффруа д’Э продал значительную часть собственных владений, чтобы пожертвовать все вырученные деньги на это строительство

Однако даже такие цифры не дают представления о масштабе вложений. Денег в те далекие времена в принципе было гораздо меньше, чем сейчас.

Например,

на строительство Вестминстерского аббатства в Лондоне при короле Генрихе III (1207-1272) за 25 лет потратили £45 тыс., а весь доход королевства составлял тогда примерно £35 тыс. в год.

Получается, что на строительство этого объекта королевская казна, которая финансировала проект, тратила 5% всех поступлений. При этом колоссальные соборы строились также в Солсбери, Йорке, Кентербери, Линкольне, Уэльсе, Питерборо, Или...

Раздробленная Германия и Австрия тоже не очень отставали. Огромные сооружения воздвигались в Страсбурге, Кельне, Ульме, Регенсбурге, Вене.

Источники финансирования были разные. В столицах основные расходы обычно брало на себя государство. Считается, что на местах самый большой вклад вносила церковь, но здесь были свои сложности, так как церковный фонд не был единым. Деньги шли от епископа и от соборного капитула, епископского совета. Последняя организация, вроде бы имевшая прямое отношение к епископу, обычно учреждала так называемый строительный совет (bona fabricae), где аккумулировались средства непосредственно для строительства конкретного собора,— и эту структуру епископ не контролировал. Надо ли говорить, что не всем епископам это нравилось.

Большие деньги церковь собирала с паломников. Некоторые святыни, например из того же Шартрского собора, вывозили "на гастроли". Это тоже приносило серьезный доход, и представители тогдашней католической церкви, имеющей неоднозначную репутацию, совсем не всегда его прикарманивали.

Крупные суммы на строительство соборов жертвовали епископы из богатых аристократических семей. Например, епископ Симон Матиффас де Бюси отдал 3 тыс. ливров ($15 млн по нынешним временам) для строительства собора Парижской Богоматери.

Амьенский собор сооружали в основном на средства жителей города. В свою очередь, епископ Жоффруа д"Э продал значительную часть собственных владений, чтобы пожертвовать все вырученные деньги на это строительство.

Горожане часто создавали фонды для возведения соборов. Помимо Амьена так было, например, в Страсбурге. Там для сбора средств был учрежден Фонд Девы Марии, контролируемый муниципалитетом. Фонд в основном и финансировал строительство этого знаменитого уже в Средние века собора. Тут, правда, имела место некоторая довольно некрасивая история.

От чумы до суммы

В середине XIV века мир накрыла пандемия чумы. По Европе основная волна "черной смерти" прошла в 1346-1353 годах, и ее, как это часто бывало в подобных случаях, сопровождала волна еврейских погромов. Разумеется, евреев обвиняли в распространении чумы — кто же еще мог быть в этом виноват? То, что евреи тоже заболевали и умирали, никого ни в чем не убеждало. Больше внимания обращали на другое: умирали они все-таки в чуть меньших количествах. Сказывалось то, что в отличие от христиан евреи и в Средние века не забывали о гигиене.

В 1349 году цех мясников в Страсбурге задолжал еврейским ростовщикам большую сумму и, конечно, тут же вспомнил, что это евреи распространяют чуму.

В ходе зверского погрома было сожжено, по разным оценкам, от 800 до 2 тыс. местных евреев.

Город и прилегающие районы опустели. Население, ожидавшее смерти в любой момент, грешившее с перепугу больше обычного и боявшееся возмездия в загробной жизни, жертвовало Фонду Девы Марии как никогда много. И тот стал скупать резко подешевевшую недвижимость — дома, землю с целью перепродажи, когда все вернется на круги своя.

Операция эта продолжалась много лет и была близка к триумфальному завершению, когда в 1399 году местный епископ обвинил фонд и муниципалитет в присвоении большой части средств. Скорее всего, обвинения не были беспочвенными — репутация у этой организации, мягко говоря, не была блестящей.

В результате состав муниципалитета был сменен, фонд потерял былую самостоятельность, а церковь укрепила свои позиции. Ну а собор только выиграл: в ходе конфликта был смещен и самый неудачный руководитель строительства за всю его историю Клаус фон Лоре. Ему на смену пришли выдающиеся мастера Ульрих фон Энсинген (Энсингер) и Йоханнес (Ханс) Хюльц, проработавшие на объекте по 20 лет каждый, и к 1439 году собор был завершен в его незавершенном виде. Так, западный фасад украшает только одна башня, а по плану их должно было быть две.

Позже говорили, что вторую башню не стали строить, поскольку изыскания показали, что грунт не выдержит такую нагрузку. Вряд ли это соответствовало действительности. Скорее, просто денег уже не было.

Конец эпохи

Вообще, строительство гигантских соборов по большей части подходило к концу. К примеру, в 1433 году была завершена 136-метровая южная башня собора Святого Стефана в Вене. Северную башню так и не соорудили.

Кельнский собор прекратили возводить еще раньше. Худо-бедно что-то и как-то еще достраивали — можно упомянуть великолепную, высочайшую в мире кирпичную 130-метровую башню собора Мариенкирхе в Ландсхуте, но "большая стройка" сворачивалась.

Не стали достраивать башни собора Парижской Богоматери, Амьенского, Реймсского соборов. Башни последнего поднялись лишь на 80 метров вместо 120. И так по всей Европе. Даже в богатых областях нынешней Бельгии не смогли завершить башню собора в Мехелене, а в Антверпене, как и во многих других местах, осилили строительство только одной башни из предполагавшихся двух.

Нет, Бога не стали любить меньше, просто денег на эту любовь уже не хватало. Жизнь осложнилась, назревала реформация. Да и дух великой архитектурной эпохи иссяк. Оркестр разладился. То, что было едино в Страсбургском соборе, в позднеготических сооружениях стало распадаться на существующие сами по себе элементы. Готика уходила, теснимая ренессансом.

Высокий стиль

Европа и мир успели до неузнаваемости измениться несколько раз, когда где-то на рубеже XVIII-XIX веков вернулся интерес к готике. К тому времени как раз стал иссякать импульс в развитии архитектуры, сообщенный когда-то ренессансом. Порожденное им барокко уже прочно приказало долго жить, классицизм в виде ампира, также ведущий родословную от ренессанса, дышал на ладан.

Прежде чем искусство перешло к принципиально новым формам, оно как бы оглянулось назад, чему способствовал романтизм начала XIX века.

Появились различные неостили: неоромантика, неоготика, неоклассицизм... В числе "подделок", как их называл Огюст Ренуар, появилось и множество псевдоготических построек.

При этом любопытно, что о завершении готических соборов речь долго не шла. Нет, в середине XIX века во Франции уже свирепствовал реставратор-разрушитель Эжен Виолле-ле-Дюк, который покуролесил в том числе в часовне Сент-Шапель в Париже и Амьенском соборе, но по-настоящему развернуться ему не дали. Например, не позволили достроить, как он хотел, семь башен Реймсского собора. Скорее всего, опять денег не хватило. В кои-то веки — к счастью, поскольку

Виолле-ле-Дюк, мягко говоря, не отличался безупречным вкусом и позволял себе многовато вольностей, он искренне считал, что лучше средневековых архитекторов знает, как должны были выглядеть их постройки.

Но одну готическую башню во Франции все-таки достроили. Произошло это в Руане. На центральную башню собора там водрузили гигантский неоготический шпиль высотой примерно в полтора раза больше самой башни. Это были чистые понты. Кому-то в Руане просто очень захотелось, чтобы в его городе стояла самая высокая башня в мире. Она была закончена в своем новом виде в 1876 году. Теперь ее высота была 151 метр, и она удерживала пальму первенства аж до 1880 года.

Германская перестройка

Была одна страна, где к достраиванию готических соборов отнеслись очень серьезно и денег не жалели. В Германии в XIX веке завершили три огромных собора — в Регенсбурге, Кельне и Ульме. В первом случае за дело взялись люди с хорошим художественным вкусом, не склонные впадать в крайности и даже избавившие свой собор от барочных наслоений, которые его уродовали. И они построили башни так, будто те были завершены много веков назад. А вот в Кельне и Ульме мы имеем дело с чем-то принципиально иным.

Среди крупных готических сооружений есть не только соборы и церкви, но и общественные здания, как эта ратуша в Лёвене

Фото: Александр Беленький, Коммерсантъ

Германия, уставшая от положения европейской провинции, стремительно шла к объединению и хотела создать себе великое прошлое, своего рода мост к мифологическим временам Зигфрида и прочих Нибелунгов. Архитектурное воплощение этих идей было не фантазией какого-нибудь Виолле-ле-Дюка, а вполне себе "госзаказом", на который денег жалеть не собирались.

Первым делом вспомнили про грандиозный Кельнский собор, который представлял собой тогда довольно странный объект. Он состоял из двух частей: великолепного хора, который и выполнял роль собора, и нижней части западного, "башенного", фасада, между которыми был большой зазор.

Картину дополнял подъемный кран, проторчавший 400 лет(!) из недостроенных башен.

Русь еще не выяснила до конца отношения с Золотой Ордой, когда его поставили, и вот в той далекой стране уже и Наполеона давно одолели, а кран все стоял.

Но теперь работа закипела. Достали старые чертежи и взялись за дело. Получилось не очень. Многие способны воспроизвести формы времени, но дух — иное дело. Хорошо знавшие сопромат архитекторы XIX века возвели совершенное с инженерной точки зрения здание, способное, в отличие от подлинных готических соборов, без всяких "подпорок" простоять века, но грубое в деталях, из которых так и пер очень рациональный XIX век. Однако цель была достигнута. Башни взвились на 157 метров, Руанский собор был посрамлен. Причем если в Руане соорудили только шпиль, то в Кельне достроили весь грандиозный собор.

Однако не все прошлое еще было отстроено. В XV веке готические мастера, строившие Страсбургский собор, беспокоились, не вырастет ли башня в Ульме выше страсбургской. Но тогда строительство Ульмского собора забросили и вспомнили о нем только в середине XIX века. Бавария не была бы Баварией, если бы смирилась с тем, что самые высокие башни — в Кельне. К тому же задача стояла попроще. Во-первых, Ульмский собор, как и Фрайбургский, относился, в отличие от Кельнского, к распространенному в южной Германии однобашенному типу. Во-вторых, башня уже была сооружена где-то наполовину и доведена во многих деталях.

Объект был закончен в 1890 году, высота башни составила 161 метр, однако она производит то же впечатление грубоватой подделки, что и башни Кельнского собора. Тем не менее две эти великие германские стройки свою задачу выполнили: великое прошлое было построено.

Готика навсегда

У готики есть не только подлинное великое прошлое, но и великое будущее. Эстетически великолепные, но не очень-то прочные на первый взгляд готические соборы и церкви простоят неопределенно долго благодаря новым технологиям.

Что касается прочей готики, то замечательная позднеготическая живопись, в основном нидерландская, все более востребована. Обычно это направление называют Северным Возрождением,

хотя не совсем понятно, что именно эти художники, такие как Ян Ван Эйк, Рогир ван дер Вейден, Гуго ван дер Гус или Ханс Мемлинг, возрождали.

Не античную же традицию, о которой, в отличие от итальянских коллег, они понятия не имели. Они просто развивали традицию готическую. Правда, делали это так, что в их творениях готика в конце концов стала чем-то совершенно новым.

Ждет своего часа (и, похоже, вот-вот дождется) нидерландская и немецкая позднеготическая скульптура. Французскую, относящуюся в основном к более раннему периоду, знают и любят давно, а вот голландская (фламандская) и немецкая остаются несколько в тени. Тем радостнее будет открыть для себя таких замечательных мастеров, как Клаус Слютер, Файт Штос, Адам Крафт, Тильман Рименшнайдер.

Собор – это не только красота, которой: м:ы не можем не восхищаться.

Даже если для вас это уже не наставление, коему надлежит следовать, то, во всяком: случае, – это книга, которую надо понять.

Портал готического собора – это Библия.

Марсель Пруст. Памяти убитых церквей

Готика – стиль, ставший визитной карточкой Средневековья. Она была отнюдь не единственным стилем эпохи, а лишь последним и, пожалуй, самым эффектным. Готическими принято называть памятники архитектуры XII, XIII, XIV и отчасти XV и XVI веков, в которых полнее всего отразилось средневековое настроение и менее всего обнаруживается влияние греческого и римского искусства. Украшенные фантастическим кружевом резьбы каменные шпили взметнулись ввысь и расцвели драгоценным сиянием витражей по всей католической Европе начиная с XII столетия. Франция, Англия, Германия, Испания, Чехия и даже Италия, родина Возрождения, возненавидевшего ее. Но ведущие роли в истории готического искусства, бывшего, прежде всего, искусством зодчих, сыграли, однако, именно Франция, Англия и Германия. Франция стала родиной готики. Англия выбрала ее национальным стилем, постоянно возвращаясь к ее формам, преобразовывая их, но не забывая. Германии же, ее романтикам, досталась честь вернуть готическое искусство из тьмы забвения, открыть миру его красоту.

У современного человека перехватывает дыхание от восхищения при взгляде на шедевры готики, а ведь едва ли какой-нибудь другой стиль искусства подвергался стольким нападкам и такой страшной критике, как готика. Сам термин возник не в Средние века, как может показаться, а в эпоху Возрождения. Уже само определение искусства как «готического» свидетельствует о том враждебном и полном непонимания отношении, которое проявляли к нему художники и ученые эпохи просвещенного Ренессанса.

В середине XV века в Италии появляется ряд сочинений, в которых античный стиль, возрожденный Брунеллески, противопоставляется «современному», занесенному в Италию во времена переселения народов варварами, так называемому готическому. Искусством готов, то есть искусством варваров, называли все произведения неантичного искусства. Но искусство, явившееся на смену романскому, не было создано готами и вообще ничего общего с ним не имеет. Французские архитекторы XVI века отмечают отдаленность готического стиля от античных пропорций и отсутствие вкуса в фантастичной готической орнаментации. Архитектор Филибер де л’Орм вообще не считает готический стиль, или «lа mode francaise», настоящей архитектурой. Интересны отзывы французских классиков XVII века. Мольер с возмущением говорит о соборе Парижской Богоматери, а для Лабрюйера и Расина «готический» – полный синоним «варварского». В 1800 году Пети Радель представил даже проект разрушения готических церквей, а в 1857-м Бейль посвятил целую лекцию доказательству того, что готическая архитектура во Франции не национальна и является воплощением ущербных религиозных идей, мракобесия и антидуховности.

Кстати, изобретение самого термина «готический» приписывается Рафаэлю. Бытовала остроумная теория, «объясняющая» возникновение знаменитых стрельчатых арок. В письме к Льву X некто (долгое время автором его действительно считали Рафаэля) указал, что происхождение свое они ведут «от тех необрубленных деревьев, которые, если согнуть немного и связать между собой их ветви, образуют заостренную арку». Но это скорее исторический анекдот. А вот благодаря Вазари, разделявшему неприязнь своих предшественников к готике, название «готический» становится общеупотребительным.

Мир готики таинственен, запутан и неоднозначен. Любой готический храм – многосмысловая загадка, только не загаданная вслух, а воплощенная в камне, витражах, выложенных на полу лабиринтах, скульптурах и композициях. С готическими соборами связано огромное количество легенд. Кто-то видит в этих зданиях шедевры зодчества, для кого-то это – Вселенная, модель Универсума, Библия для неграмотных, антология метафизики, символические послания тамплиеров и алхимиков. Приверженцы эзотерических учений утверждают, что архитектура и символика, например, парижского Нотр-Дама – это своего рода зашифрованный свод оккультных учений. Именно в этом смысле Виктор Гюго говорил о Нотр-Даме как о «наиболее удовлетворительном кратком справочнике оккультизма». Легендами окутаны малейшие завитки в орнаментах его декора. Вот, например, легенда о воротах Нотр-Дам де Пари.

Створки ворот собора Парижской Богоматери украшены замечательным узором из кованого железа со столь же удивительными железными замками. Выковать их было поручено некоему кузнецу по имени Бискорне. Когда кузнец услышал, что ему нужно будет выковать фигурные замки и узоры для ворот самого красивого собора Парижа, то струхнул не на шутку. Решив, что ему никогда с этим не справиться, он попытался призвать на помощь дьявола. На следующий день, когда каноник Нотр-Дама пришел посмотреть на работу, он застал кузнеца без чувств, но в кузнице взору его предстал настоящий шедевр: фигурные замки, накладные кованые узоры, представлявшие собой ажурные переплетающиеся листья, словом, каноник остался доволен. Когда же отделка ворот была закончена, а замки врезаны, ворота невозможно было открыть! Пришлось окроплять их святой водой. В 1724 году историк Парижа Анри Соваль высказывал некоторые мысли относительно загадочности происхождения узоров на воротах Нотр-Дама. Никто не знал, как они были сделаны: то ли это литье, то ли они были выкованы. Бискорне оставался нем, секрет был утерян с его смертью, и Соваль добавляет: «Бискорне, уязвленный угрызениями совести, погрустнел, стал молчалив и в скором времени умер. Тайну свою он унес с собой, так и не раскрыв ее – то ли из опасений, что секрет будет украден, то ли опасаясь, что, в конце концов, выяснится, что никто не видел, как он ковал ворота Нотр-Дама»….

Но эта история лишь легкая разминка для скучающего туриста – готическая архитектура таит и более глубокие и странные вещи. Само рождение готики как стиля, художественное преображение утилитарности конструкции в композицию – не такой простой и однозначный процесс, как может показаться на первый взгляд.

За свою многотысячелетнюю историю искусство знало немало стилей, но очень редко можно назвать автора, точную дату и место рождения какого-либо из них. Готика – редкое исключение. Она появилась на свет во Франции и, кстати, именно благодаря свету: из представления о том, что Бог есть свет (так кратко можно сформулировать основной постулат учения, ставшего теоретическим обоснованием готического искусства). «Отец» готики – аббат Сугерий, бывший настоятелем главного церковного «учреждения» Франции того времени – аббатства Сен-Дени. Аббат Сугерий был одним из самых образованных людей своего времени. Теолог, историк, в 1147 году – регент при французском короле Людовике VII, помимо философских сочинений, он написал трактат по эстетике христианской архитектуры, в котором обосновал символическое значение многих элементов архитектурной композиции, в том числе витражей и стрельчатой арки. Новый стиль стал для него воплощением идеи, найденной в трудах, приписываемых в то время основателю древнего монастыря, бывшего усыпальницей французских королей, святому Дионисию, первому святому Франции. Отныне собор – реликварий, реликварий для божественного света, что проникает внутрь сквозь окна, поглотившие стены. Никогда ранее цвет и свет не играли такой символической роли.

Сегодня ученые пытаются раскрыть тайны готических соборов, и, как это ни курьезно звучит, преуспели в этом, используя программное обеспечение, разработанное изначально для развлекательных целей. Программы для создания анимации, использованные при работе над последним фильмом из серии «Звездных войн», после небольшой модернизации позволили ученым из Массачусетского технологического института (МТИ) разгадать одну из многочисленных тайн готических соборов. С их помощью стало понятным, каким образом строители XII–XIII столетий могли доступными в то время средствами и орудиями труда создать изумительные «воздушные» соборы и обеспечить их безупречную прочность. «Для понимания архитектурных особенностей готических соборов мы провели поиск линий внутреннего сжатия, передающих вес сооружения вплоть до его фундамента, – пояснил профессор архитектуры МТИ Джон Ошендорф. – Если эти линии выходят за пределы сводов и стен готического собора, то он просто не может существовать. Что удивительно, так это баланс на грани чуда, который линии внутреннего сжатия соблюдают. Именно их пребывание у пороговых границ, но еще в зоне безопасности, и дает это невероятное ощущение преодоления законов материи и земного тяготения. Сложно отделаться от впечатления, что средневековыми архитекторами руководил сам Создатель».

В готике «преодоление тяжести тела и души» стало главной художественной заботой. Античные и классицистические формы с их уравновешенностью горизонтального и вертикального направлений для этой цели не подходили. В искусстве готики «тело» – только символ «мирочувствования в пространстве», носитель «невещественной протяженности», идеи бесконечности. Отсюда вертикаль как доминанта архитектурной композиции. Готический собор только вырастает из земли, но живет в небе. Более того, из замкнутой тектонической архитектура храма превращается в пластическую и пространственную композицию. Готическая архитектура – это не столько организация объемов, сколько одухотворение пространства, внутреннего и внешнего. Можно даже сказать, что готический стиль не оформляет пространство, а превращает все вокруг – отдельные формы, земную твердь и даже небо – в образно-значи-тельное целое. Вокруг готического храма и свет, и небо становятся иными.

Понятно, что решение столь грандиозной задачи не под силу одному поколению. Соборы строились столетиями, на возведение их, как когда-то древних египетских пирамид, тратились огромные средства, время, силы и жизни тысяч людей. Собор Парижской Богоматери, заложенный в 1163 году, строился более двухсот лет и достраивался до конца XIV века. Самый большой из всех готических соборов находится в Реймсе, его длина 150 м, высота башен 80 м. Собор возводили с 1211 года до начала XIV века.

Гипотеза о возникновении готики как архитектурной революции своего времени у Луи Шарпантье в книге «Тайны Шартрского собора» тесно связана с тайнами тамплиеров. Творение мастера может способствовать формированию у человека духовного порыва, особенно архитектурное сооружение, которое затрагивает душу. Ритм материала, открывшийся обладателю умения почти магического, в свою очередь воздействует на других людей, поскольку в них самих таится нечто созвучное этому ритму. Поэтому во всех цивилизациях религиозные зодчие занимали выдающееся положение в обществе и их обучение всегда принимало форму обряда инициации. Этот аргумент в пользу тесной связи тамплиеров со строителями соборов – факт, подтверждаемый как документами, так и легендами.

Разумеется, есть и другие способы пробудить в человеке духовное начало – поэзия, музыка, цвет, форма, составные части обрядов… Сама земля обладает такой способностью: в некоторых местах душа чувствует прилив энергии, и туда обычно совершаются паломничества. Любопытно, кстати, что места христианского паломничества часто совпадают с местами паломничества античного и языческого – тут постоянно происходят чудеса, каким бы богам люди ни поклонялись.

Так, Шартрский собор возведен на месте друидского дольмена; там, где ныне на острове Сите высятся башни собора Нотр-Дам де Пари, некогда поклонялись Юпитеру; и так далее, если копнуть фундамент любого христианского храма, на свет божий появятся гораздо более древние камни. Многие утверждали, будто новые религии изгоняют прежние, занимая их священные места. Но они просто черпают свою силу из одних и тех же источников, порожденных самой землей. Поэтому люди выбирают для культовых сооружений преимущественно такие места, где духовное начало пробуждается быстрее и легче. Одновременно ведется поиск соответствующей конструкции, позволяющей максимально реализовать задачу инициации этого «духовного трепета» у прихожан.

В Средние века для воздействия на народ потребовалась новая форма. Этой формой стал готический стиль. Появление, распространение, даже формирование готического стиля таит в себе загадки. Специалисты в массе своей пошли по самому очевидному пути, высказав предположение, что переход от романского стиля к готическому произошел посредством обычной эволюции, отсюда термин «переходная готика», появившийся, кстати, довольно поздно (сначала говорили о примитивной готике, что гораздо точнее). Указанный переход действительно обнаруживается, но только в деталях, в украшениях, в статуе-колонне, которая постепенно отрывается от своего основания, в капителях, меняющих форму, в удлинении витражей. По сути, это вовсе не переход, а усвоение новых принципов архитектуры. Каменщики и резчики не создают готический стиль на основе романского – просто адепты романского стиля приспосабливаются к готическому. Весьма существенный нюанс. Имеются также опыты готического стиля, где чувствуется рука адептов романского: они хотели бы создать нечто готическое, однако им, судя по всему, не хватает знаний. Равным образом встречаются готические постройки на романском фундаменте. Все это не означает перехода.

В архитектурном смысле коренное различие между романским и готическим стилями заключается в форме свода. Изменение в кладке, форме окон и других элементах проистекают из этого фундаментального различия. Романский свод – это покрытие, которое давит на стены. Отсюда следует, что главным элементом конструкции является стена, чрезвычайно мощная и плотная по соображениям безопасности. Готический свод представляет собой пучок напряжения всех камней, покрытие больше не давит на стены, а «устремляется» вверх. Стены в какой-то степени теряют свое значение и словно бы растворяются в пустоте – отсюда появление больших витражных плоскостей на освобожденных от тяжести несущих функций стен.

Между такими системами не может быть прямого перехода. Готический свод раздавил бы романские стены – разве что кладка их была бы поистине циклопической. Романский свод, зажатый двумя аркбутанами , согнулся бы и разломился.

Готика – это система совершенно новая. Два аркбутана защемляют свод, который рассыпался бы под этим давлением, если бы не держался благодаря весу своего замка. Между тем именно весом аркбутанов и создается их боковое давление. Именно весом камней свода создается вертикальное, направленное снизу вверх давление замка. Следовательно, именно весом камней обеспечивается устремление свода вверх.

Вес как бы уничтожает себя. Это почти феномен левитации. Стены, кажется, исчезают в потоках света, льющихся из огромных окон с цветными стеклами. На самом же деле своды неимоверно тяжелы и давят огромным весом, опираясь на контрфорсы, вынесенные за пределы здания и потому невидимые для зрителя, находящегося внутри.

Пересечение стрелок свода можно назвать визитной карточкой готического стиля.

Создается столь сильное напряжение, что, рассказывают, мастера, работавшие на строительстве готических соборов, боялись даже притрагиваться к некоторым камням, ибо от легкого прикосновения возникали такие же звуковые волны, как если бы была задета растянутая до упора пружина или струна музыкального инструмента.

И именно эта всегда присутствующая вибрация готического храма – независимо от того, слышно ее или нет – явилась самым мощным средством воздействия на народ, которому принесли в дар эти церкви и соборы, ведь они были не только местом отправления культа, но и своеобразным «общим домом», где охотно собирались люди. Зодчий готического храма, свод которого находится в нескольких десятках метров от земли, должен был обладать очень глубокими и серьезными знаниями.

В своей книге «Тайны Шартрского собора» Шарпантье приходит к выводу, что строители Шартра, и особенно авторы проекта, несомненно, имели в руках некий текст невероятной научной ценности, который вполне мог быть Таблицами Закона, доставленными из Святой земли рыцарями-тамплиерами. Согласно легенде, передовые познания в архитектуре принесли с Востока первые рыцари-тамплиеры. Девять французских рыцарей, сподвигнутых Бернаром Клервоским, основателем цистерцианского монашеского ордена, отрешились от всего мирского и отправились на поиски «таинств», хранящихся, согласно поверью, в святилище под руинами храма Соломона в Иерусалиме. Подозревали, что во время своего десятилетнего похода рыцари занимались оккультными науками. Когда в 1128 году они вернулись, во Франции распространился слух, будто они нашли Ковчег Завета, в котором якобы хранились тайны Божественного закона, управляющего в том числе числами, весами и мерами, включая так называемое «золотое число» – 1,618. Пропорция 1:1,618 – «золотое сечение», или «золотая середина», – считалась в эпоху Ренессанса и более позднего времени идеальной для эстетического восприятия произведений искусства и архитектуры. Возвращение рыцарей совпало с появлением в Европе первых образцов готической архитектуры, и шесть лет спустя было начато строительство первого собора в Шартре. На сей счет имеется еще несколько примечательных фактов. Религиозные зодчие из братства «Соратники Долга и Свободы», построившие несколько готических храмов поразительной чистоты линий, не скрывали, у кого позаимствовали свой «штрих» – нечто вроде описательной геометрии, без которой невозможно создать готическую конструкцию. Эти знания они получили от цистерцианских монахов.

Почти все исследователи соглашаются, что готический стиль вышел из ордена цистерцианцев; в крайнем случае, цистерцианцев признают «распространителями готики. Орден Храма был в некотором роде сыновним по отношению к главному интерцианскому аббатству Сито – через святого Бернара Клервоского, «который обучил его и доверил ему его миссию». А орден Храма теснейшим образом связан с готическим стилем. Французский ученый Даниэль Ро говорит: «Многие самые существенные черты готического стиля появились благодаря святому Бернару».

Поражает воображение тот факт, что среди тогдашнего французского населения, еще весьма немногочисленного, нашлось такое количество каменщиков, резчиков, плотников и даже витражистов, чтобы в пределах одной эпохи возвести громадное количество внушительных храмов. Конечно, их обучением занимались интерцианцы и бенедиктинцы, и тем не менее!

«Сколько зодчих! Сколько резчиков! Сколько плотников! – восклицает Луи Шарпантье. – И всем надо было платить! Следовательно, был «спонсор». А из числа возможных спонсоров лишь один обладал богатством, позволяющим финансировать подобные проекты, – это орден Храма. Стал бы орден это делать, если бы не возложенная на него миссия? И разрешение этой загадки вновь упирается в фигуру святого Бернара – святого Бернара, который, как считается, имел отношение к возникновению ордена тамплиеров, обучил Храм и доверил ему особую миссию. Следовало бы сказать – три миссии: найти Ковчег Моисея; развить западную цивилизацию; возвести Храм».

Окончить столь благородные начинания, как мы помним, рыцарям-храмовникам помешали обстоятельства, им не подвластные. Но готические шедевры продолжают восхищать потомков.

В каком бы городе Западной Европы мы ни оказались, если в нем есть готический собор, мы сразу же почувствуем, что он – средоточие всей жизни города. Так было, есть и будет – до тех пор, пока собор стоит. Можно смело утверждать, что готический собор остается одновременно и источником жизненных устремлений, и их целью, он аккумулирует силы центростремительные и одновременно генерирует силы центробежные, от него все исходит и к нему все возвращается. Готический собор – всегда некая модель мира. И действительно, большие кафедральные соборы строились с таким расчетом, чтобы они могли вместить все тогдашнее население города, иными словами, они должны были быть огромных размеров. В готической архитектуре был достигнут поразительный эффект: пространство готического собора внутри кажется большим, нежели сам собор, когда осматриваешь его снаружи.

Уже давно обнаружено глубокое родство между принципами конструкции готического собора и принципами построения крупнейших теологических концепций того времени. Этот параллелизм выявлен и блестяще объяснен выдающимся историком искусства Эрвином Панофским в его работе «Готическая архитектура и схоластика». «Подобно «Суммам» высокой схоластики, – пишет исследователь, – собор высокой готики стремился, прежде всего, к всеохватности («тотальности»). В своей образности собор Высокой готики стремился воплотить все христианское знание – теологическое, естественно-научное и историческое, где все элементы должны находиться каждый на своем месте, а все то, что еще не нашло своего определенного места, подавляться».

Всеохватность, членораздельность и взаимосвязанность – вот категории, в которых мыслился Универсум. Они же в равной степени приложимы как к теологическим трактатам, так и к памятникам готического искусства. Классический готический собор есть материальное воплощение Универсума, что в символическом смысле выражено господством в его конструкции троичности, как символа Св. Троицы и тринитарной доктрины, главного догмата христианского вероучения. В основе готического собора трехрядный неф и трехрядный трансепт (поперечный неф). Нервюрный свод образует членение на смежные треугольники, ребра которых специально подчеркнуты, с тем чтобы при взгляде снизу их структура была ясно различима (равно как и при взгляде на планы готических соборов).

Однако было бы неверным считать готические соборы только лишь воплощением схоластики. Интеллектуальная и духовная жизнь также находила выражение в этом искусстве. Соборы были энциклопедиями той эпохи. В них полностью отображен иррационализм мышления, целостное восприятие мира, желание охватить в единстве сущность бытия, космоса, истории и их проекции в мире спиритуальном.

Начиная с XVII века различные исследователи – Гобино де Монлюизан и Камбриэль – и уже в нашем веке – Фулканелли и Амбелен с большей или меньшей убедительностью раскрывали тайный смысл символики готической архитектуры. Фулканелли, написавший знаменитую книгу «Загадки соборов», уже стал авторитетом в этой области (в нескольких фильмах ужасов, действие которых происходит в оскверненных соборах, где появляется нечистая сила, имеются обязательные ссылки на Фулканелли).

До сих пор продолжают жить легенды о том, что средневековые алхимики закодировали в геометрии готической архитектуры секрет философского камня.

Фулканелли видел немало алхимических символов в отделке собора Нотр-Дам. Мир скульптуры собора Парижской Богоматери вообще занимает особое место в этой азбуке спиритуального. Барельефы на фасаде большого портала, называемого главным входом, или входом Правосудия, являют собой серию аллегорических изображений средневекового знания. Алхимия изображена в виде женщины, чья голова касается облаков. Она сидит на троне и держит в левой руке скипетр – символ монарха, а правой поддерживает книги: закрытую (эзотеризм) и открытую (экзотеризм). Лестница с девятью ступенями зажата между ее коленями и опирается на грудь. Это – scalа philosophorum, символ терпения, которым должен обладать алхимик во время девяти последовательных операций герметического делания.

На боковых сторонах контрфорсов, ограничивающих главный вход, мы видим на уровне глаз два маленьких барельефа. Барельеф на левой колонне изображает алхимика, открывающего Таинственный Источник, дающий материю Делания, одну из составляющих алхимической трансмутации. На соседнем контрфорсе изображено приготовление философского состава.

Оккультные сюжеты изображены в два ряда один над другим, вправо и влево от входа. Там на цоколях колонн находится каноническое для алхимии, так как в нем заключен ее ключевой момент, изображение Ворона.

Фулканелли также писал: «Если, подталкиваемые любопытством или просто ради праздной прогулки погожим летним днем, вы подниметесь по витой лестнице, ведущей к верхним этажам собора – пройдитесь затем неторопливо по узкому проходу галереи второго яруса. Дойдя до угла, образуемого колонной северного свода, вы увидите посередине вереницы химер удивительный барельеф старца, высеченный из камня. Это он – Алхимик Нотр-Дама. На голове у него фригийский колпак, атрибут Адепта. Он не размышляет; он наблюдает. Пристальный, острый взгляд. Вся его поза выражает крайнее напряжение».

Важной деталью готического собора является изображение лабиринта. Один из самых известных лабиринтов выложен на полу Шартрского собора, но аналогичные образы встречаются повсеместно. Основная идея этого символа заключается в возврате к духу путем прохождения по запутанной дороге к центру. Прохождение лабиринта символизирует также духовную эволюцию, путь адепта, получающего в результате Святой Грааль, философский камень или «сокрытую» Печать.

Некоторые историки эзотеризма, в частности П. Д. Успенский, считают, что готические соборы возводились эзотерическими школами строителей. Соборы представляли собой квинтэссенцию их сокровенной философии и были предназначены для сохранения и передачи знаний. Все в этих сооружениях подчинялось единому замыслу, не было ни одной лишней или случайной детали. Они насыщены сведениями по математике и астрономии; встречаются необычные идеи из биологии (или «эволюции»). По мнению Успенского, химеры и другие фигуры собора Парижской Богоматери передают психологические идеи их строителей, «главным образом, идею сложного характера души». И в заключение делается предположение, что цель создателей Нотр-Дама «состояла не в том, чтобы научить всех людей, а лишь в том, чтобы передать некоторые идеи немногим через пространство времени». Хотя подобная точка зрения достаточно спорна, все же общепризнано, что не только каждая деталь готического собора служит символом, но и пропорции и конфигурации несут явное смысловое значение, имеющее истоки в пифагорейской школе.

Любой собор Средневековья, независимо от того, построен он в романском или готическом стиле, можно назвать Библией для неграмотных. По мнению упоминавшегося выше аббата Сугерия, скульптуры, барельефы и витражи предназначались для того, чтобы показать простым людям, не умеющим читать Священное Писание, во что они должны верить. Помимо композиций на библейские и евангельские сюжеты, отдельных фигур Христа, Марии, апостолов, на них помещались эпизоды из легенд о святых, изображения исторических событий, назидательных притч.

Однако библейскими историями содержание гигантского каменного «комикса», которым являлся и является каждый из соборов, не исчерпывается. Рядом с иллюстрациями к Священному Писанию мастера помещали сюжеты из жизни своих современников, переплетая и те и другие причудливыми, совершенно не библейскими, а порой и пугающими изображениями химер, демонов, странных аборигенов неизвестных земель (ведь представление о географии земного мира средневекового человека сильно отличалось от современных).

Вообще поражает разнообразие сюжетов в готической архитектуре. Здесь есть практически все: бытовые сцены, изображения святых, монархов, рыцарей, евангельских эпизодов, сцен Страшного суда, мифических и фантастических животных. Святые здесь соседствуют с неведомыми, диковинными существами, таинственные знаки древности с христианской символикой. Из изысканных каменных кружев, окутывающих собор, то тут, то там высовываются наружу сколь уродливые, столь и причудливые фигуры и морды горгулий и прочих бестий, насмешливо смотрящих на бесконечный поток паломников и туристов, стекающихся на соборную площадь.

Откуда взялся обычай украшать готические храмы гротескными скульптурами людей, чудовищ и монстров? Даже в наше время такое тесное соседство божественного и низменного несколько озадачивает. По-видимому, точного ответа на этот вопрос не существует. Известно, однако, что отношение средневековой церкви к этому явлению было весьма неоднозначным.

Далеко не всем отцам церкви нравилось, что храмы Божьи служат прибежищем целым толпам разнообразной нечисти, пусть и окаменелой. Дебаты вокруг гротесков возникали неоднократно. Так, в 1125 году святой Бернард Клервоский сетовал: «Какая польза братии, благочестиво читающей в монастыре, от этих странных монстров, чудес извращенной красоты или красивого уродства? Здесь несколько голов могут расти из одного тела, четвероногое тело может иметь голову змеи, а голова четвероногого может покоиться на теле рыбы… Всемогущий Бог! Если уж мы не стыдимся всей этой нечисти, мы хотя бы должны жалеть потраченных на них средств». Особенно проникновенно звучит его пламенная обличительная речь в контексте его фундаментальной значимости как человека, стоящего у истоков европейского готического зодчества.

Настоящая полемика разгорелась между монахами цистерцианского ордена святого Бернарда и бенедиктинцами из Клюни. Один из наиболее остроумных аргументов последних звучал следующим образом: «Бог непостижим, он находится вне возможностей какого-либо описания и изображения; гротескные изваяния, доводя наше воображение до крайних пределов, напоминают нам об этом». По всей видимости, бенедиктинцы придерживались того мнения, что здание готического собора – это Вселенная в миниатюре, а потому оно может вмещать в себя изображения не только всего существующего на земле, но и всего того, что только может предстать воображению человека. Противники святого Бернарда полагали также, что грубоватый и не лишенный юмора символизм каменных гротесков как нельзя лучше подходит для воспитания паствы, основную часть которой составляли люди простые и неграмотные. Главной задачей этих каменных монстров, по мнению монахов, было напоминать о грехах и возмездии. А по народному поверью, горгулий необходимо было рассматривать. При этом они забирают у людей все болезни, а главное, забирали все плохие человеческие качества – гордость, жадность, лень, зависть.

Пока церковники спорили, безвестные каменщики возводили храмы, и что сами они думали о своих творениях, нам неизвестно. Свои мысли и чувства они облекали в камень. Судя по всему, в их творениях воплотились не только христианские, но и более древние языческие верования людей в добрых и злых духов, населяющих небо и землю. Гротескные изображения простые люди воспринимали как своеобразные обереги, охраняющие храмы и прихожан от злых сил.

…Готические соборы подобны коронам. В каменных лепестках роз (так называют знаменитые круглые окна, ставшие неизменным их атрибутом) горят драгоценным сиянием самоцветов витражи, хранят молчание барельефы. Некоторые загадки уже разгаданы, какие-то еще предстоит раскрыть, а есть секреты, которые не будут объяснены никогда…

Готические соборы это не культовые сооружения древних готов, а храмы, построенные в готическом стиле архитектуры. Этот архитектурный стиль появился во Франции в 12 веке, он пришел на смену романскому стилю.

Готическая архитектура распространилась на всю Западную Европу и продолжала развиваться вплоть до 16 века. С приходом эпохи Ренессанса готика стала утрачивать свое значение. Лучше всего готический стиль проявился в архитектуре соборов, храмов и монастырей. Для готики характерны узкие и высокие башни, арки с заостренным верхом, колонны, многоцветные витражные окна и богато украшенный фасад. Неотъемлемой частью готического искусства является скульптура. Мрачные фигуры горгулий и мифических существ служили особенно частым украшением на стенах. Сочетание переливающихся всеми цветами радуги витражей, великолепные узоры и каменные изваяния фигур создают неподражаемый ансамбль.

Готика охватывает разные произведения искусства: живопись, фреску, витраж, скульптуру, книжную миниатюру и многие другие. Но как уже было упомянуто, именно средневековые соборы Европы в полной мере демонстрируют всю красоту и величие готического стиля. О них и пойдет речь ниже.

10 готических соборов фото.

Собор Святого Стефана (St Stephen’s Cathedral), расположенный в самом сердце Вены, пережил много войн и в настоящее время является символом свободы города. Готический собор стоит на руинах двух предыдущих церквей. Его строительство было в значительной степени инициировано в 14 веке герцогом Рудольфом IV. А самая узнаваемая характеристика собора – черепичная крыша с изображением национального герба и герба города Вены, была добавлена только в 1952 году.

Гостиницы и отели: St. Stephen’s Cathedral

2. Бургосский собор. Бургос, Испания

Кафедральный собор Бургоса (Burgos Cathedral) – средневековый собор в одноименном городе, посвященный Деве Марии. Он славится своими огромными размерами и уникальной готической архитектурой. Строительство собора началось в 1221 году, и после длительного почти двухвекового перерыва было завершено в 1567 году. В 1919 году собор стал местом захоронения национального героя Родриго Диас де Вивара (Эль Сид Кампеадор) и его супруги Химены Диас.

Ближайшие отели: Бургосский собор

3. Реймсский собор. Реймс, Франция

Реймсский собор (Reims Cathedral) является местом, в котором были официально коронованы многочисленные французские монархи. Он построен на месте базилики, где когда-то (примерно 496 год) Святым Реми был крещен Хлодвиг I – один из крупнейших политиков своего времени. Строительство собора было завершено к концу 13 века.

Отели рядом с Реймсским собором

Исключительно большой и сложный готический собор на главной площади Милана является одним из самых известных зданий в Европе. Это один из самых больших готических соборов в мире. Строительство началось в 1386 году под покровительством архиепископа Антонио да Салуццо (Antonio da Saluzzo) в позднеготическом стиле более типичном для , нежели . Прошло пять веков, прежде чем строительство было завершено.

Ближайшие отели: Миланский собор

5. Севильский кафедральный собор. Севилья, Испания

Расположенный на месте величественной мечети Альмохады, средневековый собор был построен, чтобы продемонстрировать силу и богатство Севильи после длительного процесса Реконкисты. На момент завершения строительства в 16 веке, он вытеснил Собор Святой Софии, как самый большой в мире. Строители использовали некоторые колонны и элементы бывшей мечети. Наиболее известна Хиральда – башня с богатыми узорами и орнаментами, бывшая ранее минаретом, и преобразованная в колокольню.

Гостиницы и отели: Севилья

6. Йоркский собор. Йорк, Англия

Один из двух самых больших готических соборов в Северной Европе (наряду с в Германии). Йоркский собор возвышается над горизонтом в одноименном старинном городе и включает в себя все этапы готического архитектурного развития в . Строительство существующего здания было начато примерно в 1230 и завершено в 1472 году. Собор славится крупнейшими средневековыми оконными витражами.

Гостиницы и отели: Йоркский собор

Собор Парижской Богоматери (Notre Dame de Paris) – красивый католический собор в четвертом округе . Строительство, начатое в 1163 году, было завершено только в 1345. Один из самых известных французских готических соборов, Нотр-Дам де Пари отличный пример французской готической архитектуры, скульптуры и витражей. Во время французской революции в 1790 годы большая часть скульптур и сокровищ была разрушена и разграблена. А еще, 2 декабря 1804 года здесь был коронован императором Наполеон Бонапарт.

Гостиницы и отели: Notre Dame Cathedral

Кёльнский собор (Cologne Cathedral) является самым известными символом города на протяжении многих веков. Его высота 157,4 метра. Знаменитый собор стоит на месте, где еще в 4 веке был расположен римский храм. Строительство готического собора началось в 1248 году и велось с перерывами более 600 лет. Собор посвящен святым Петру и Марии и является главным храмом Кёльнской архиепископии.

Ближайшие отели: Кёльнский собор

9. Собор Санта-Мария-дель-Фьоре. Флоренция, Италия

Начавшееся в 1296 году строительство в готическом стиле было завершено в 1436. Кафедральный собор Санта-Мария-дель-Фьоре является символом города и одним из красивейших зданий Флоренции. Примечательны внешние стены базилики, облицованные красивыми мраморными панелями различных оттенков: зеленые, белые, розовые. А так же впечатляет огромный кирпичный купол.

Гостиницы и отели: Santa Maria del Fiore

10. Шартрский собор. Шартр, Франция

Шартрский собор находится в одноименном городе недалеко от . Его достоинством, кроме того, что он представляет собой один из лучших образцов французской высокой готики, является то, что он практически идеально сохранился. Большинство оригинальных витражей собора остались нетронутыми, в то время как архитектура видела лишь незначительные изменения с начала 13 века.

Гостиницы и отели: Шартрский собор

Готические соборы имеют легенды. Большие готические соборы имеют множество легенд. Но лишь одна всегда является главной движущей силой для привлечения прихожан в сие здание. Главным действующим лицом в подобных рассказах является Дьявол. Почему для, казалось бы, такой чистой и святой вещи выбирать столь неоднозначную фигуру - непонятно. На первый взгляд. Я не буду обвинять церковников в почти черном пиаре, потому что это будет слишком невежественно с моей же стороны.
Я не буду вдаваться в подробности теософии тех Темных лет. Связь нечистого и стройки соборов имеет несколько причин:
- Пиар. Победа божественного над дьявольским в энный раз.
- Теософская постановка вопроса: Бог - creator , "творец", дьявол же - inventor или autor - "изобретатель", "виновник". Более того чаще, как artifex mirabilis , то есть "удивительный мастер ". Косметику создал Азазель, а оружие - Вельзевул.
- Непривычное архитектурное сооружение в целом. Готический собор настолько сложен по своей структуре, что обычному люду ничего и не оставалось, как называть его либо варварским, либо дьявольским.
Возможно именно и новое явление собора стало главной силой таких легенд.
А я хочу лишь собрать наиболее популярные легенды о самых знаменитых соборах.
Аббатство Мон-Сен-Мишель на северо-западном побережье Франции.
С этим местом очень много легенд вообще. Начиная от место сокрытия святого Грааля до прообраза крепости Минас-Тирит в фильме-трилогии «Властелин Колец» режиссера Питера Джексона.

По легенде епископу Оберу Авраншскому во сне явился архангел Михаил, повелевший начать на острове строительство.
Иные версии: Библейское сражение Архангела Михаила с Сатаной в образе дракона завершилось, по преданию, именно здесь.
Другие же говорили, что между Михаилом и дьяволом разгорелся спор: кто построит храм совершеннее? Михаил выиграл, но его проект оказался настолько идеальным, что был взят на небо (Как тут не вспомнить игру демона Аззи с архангелом Гавриилом, построившим именно храм, в книги "Принесите мне голову прекрасного принца" Шекли и Желязны).
А людям осталась обращенная в камень идея самого лукавого.
Кельнский собор. Германия.

Архитектор собора Герхард, не в силах выполнить чертежи будущего собора, решил пригласить на помощь дьявола. Сатана тут же явился и предложил обмен: архитектор получает долгожданные чертежи, но взамен отдаёт свою душу. Сделку нужно было совершить после первых криков петухов. Архитектор был в безвыходном положении и согласился. Но разговор подслушала жена архитектора и решила уберечь душу своего мужа и заполучить чертежи здания. Она встала рано утром и прокукарекала вместо петуха. Дьявол немедленно явился, передал заветные чертежи. Обман затем вскрылся, но было уже поздно.
Существует продолжение первой легенды: когда дьявол узнал об обмане, он сказал: «Да наступит конец света с последним камнем на этом соборе!». С тех пор собор не перестают строить и достраивать: закончится строительство - наступит Апокалипсис, обещанный дьяволом.
Есть и другая версия, в самый последний момент архитектор вырвал из рук Дьявола чертежи, но в лапах у темного духа остался лишь небольшой кусок с самым важным фрагментом, именно поэтому считают, что собор так и не смог быть достроен.

Всегда ли люди обманывают нечистого? Яркий пример обратного - история с Олафом Святым королем и крестителем Норвегии.
Король попросил беса помочь воздвигнуть собор в обмен на душу. Дьявол согласился. Поначалу он ни в какую не соглашался увенчать свое творение крестом, но потом уступил. Однажды Олаф забрался на кровлю собора и с ужасом обнаружил: то, что снизу кажется крестом, на самом деле было фигурой коршуна с распростертыми крыльями.

Ахенский собор Германия

Германия и дьявол, кажется совсем неразделимы. Тут вам и Мефистофель и немного глуповатый бес. Некая слабость к этому персонажу порой переходит у масс и на людей. Точнее правителей
Посмотрите какие очаровашки живут на соборе
Понятно же, что и здесь без рогатого и на копытцах не обошлось.
Привожу текст легенды:
Как гласит легенда, деньги на собор дал черт. Но дал не просто так, а при условии, что горожане отдадут ему душу того, кто первым перешагнет порог собора. Красивейший храм уже стоял посреди площади, но никто не решался войти в него, а черт требовал обещанную живую душу. И тогда горожане поймали в окрестных лесах волка и притащили его ко входу в храм. Там зверя выпустили и громко ударили в колокола, так что волк с перепугу метнулся прямо в открытые ворота храма. Черт набросился на бедного зверя, а у того от страха - и дух вон. Только тут черт разглядел, что душонка ему досталась никудышная. Вне себя от ярости он бросился с диким ревом из храма, но прежде лягнул железные врата собора. От такого удара ворота треснули, а трещина на них видна до сих пор. Городские власти велели в память о волке-мученике отлить зверя в бронзе, и отдельно - его бедную, душу. Она хоть и смахивает на крупную еловую шишку, но по-прежнему украшает храм, где хранится мраморный трон Карла Великого, а с потолка свешивается кованая люстра - дар Фридриха Барбароссы.
та собачка)
Собор и правда стоил того (рисунок):

Собор Парижской Богоматери (Нотр-Дам) Франция

Дьявол еще и кузнец.
Створки ворот Нотр Дама украшены замечательным узором из кованого железа со столь же удивительными железными замками. Выковать их было поручено некому кузнецу по имени Бискорне. Когда кузнец услышал, что ему нужно будет выковать фигурные замки и узоры для ворот самого красивого собора Парижа, - струхнул не на шутку. Подумав, что ему никогда с этим не справится, он попытался призвать в помощь дьявола. На следующий день, когда канонник Нотр Дама пришел поглядеть на работу - он застал кузнеца без чувств, но в кузнице взору его явился настоящий шедевр: фигурные замки, накладные кованые узоры, представлявшие собой ажурные переплетающиеся листья - словом, канонник остался доволен. В день, когда отделка ворот была закончена, а замки врезаны - ворота было невозможно открыть! пришлось окроплять их святой водой.В 1724 году историк Парижа Анри Соваль уже высказывал некоторые мысли относительно загадочности происхождения узоров на воротах Нотр Дама. Никто не знал, как они были сделаны - то ли это было литье, то ли они были выкованы - Бискорне - оставался нем, секрет был утерян с его смертью, и Соваль добавляет: "Бискорне, уязвленный угрызениями совести, погрустнел, стал молчалив и в скором времени умер. Тайну свой он унес с собой, так и не раскрыв его - или из опасений, что секрет будет украден, или же опасаясь, что, в конце концов, выяснится, что никто не видел, как он ковал ворота Нотр Дама"....

Фрауэнкирхе. Мюнхен. Германия.
Конечно же, это не готика. Но черт мимо тоже проходил.

И вновь архитектор, уж простите, импотент заключает сделку с дьяволом. У духа условие: никаких окон в соборе. И архитектор выстроил здание так, что от входа их совершенно не видно. Когда дьявол увидел, что его обманули, было поздно 0 собор освятили. Он злости и негодования он топнул ногой, оставив неизгладимый след, но зайти внутрь так и не смог. Говорят, след виден до сих пор.

Ну, и на последок. О родном городе. Тут не идет речь о постройки чего-то монументального.
В Вышеграде, за храмом Петра и Павла, в зимнем саду резиденции капитула находятся три обломка столба, называемого Чертовым:

Легенда о настоятеле вышеградского храма и черте, поступившем к нему в услужение с целью заполучить душу. Когда пришло время настоятелю отправляться в ад, он попросил дьявола принести ему из Рима мраморный столб за время, пока он служит мессу. Черт решил исполнить последнее желание священника. Помчался черт в Рим, а настоятель стал молить святого Петра спасти его душу. Внял святой молитвам и три раза выбивал из лап черта столп. Три раза нечистый поднимал из волн Адриатики обещанное. А когда прилетел в Прагу, увидел, что кончилась месса, не успел он и сможет теперь заполучить душу. Со злости швырнул он столп о землю, раскололся он на три части, которые по-прежнему лежат там, где были оставлены.

Вот так творятся легенды. Похожие по общему сюжету, но нисколько не опошляющие красоту вечных зданий.

Ну, а я пока замолкаю. Скоро пополнится коллекция легенд о глупом черте и умном человеке, тогда и продолжу сей пост.

Первым мастером строительного и ремесленного дела, по христианским представлениям, является Бог Великий архитектор вселенной. Но иногда и дьявол был не прочь составить ему компанию. Во всяком случае, к подобному выводу можно прийти, если прочитать книгу Веры Бегичевой «Загадки древних технологий» (издательство «Вече»). «Технические способности Сатаны беспредельны... свидетельствует историк культуры А.В.Амфитеатров в своем труде «Дьявол в быте, легенде и литературе Средних веков». Он знает все искусства, ремесла и мастерства, но, разумеется, не разменивается в их области на пустяки и предпринимает только рабо ты, достойные своей ловкости и силы. В Западной Европе, где люди искони живут на камне, Сатана получил страсть к архитектуре и строительству. Великое множество мостов, башен, стен, акведуков и тому подобных построек приписывается этому странному зодчему и инженеру». Чертовы мосты Это Сатана якобы сложил знаменитую стену на границе между Англией и Шотландией римское военно-оборонитель ное сооружение, воздвигнутое по приказу императора Адриана. Он же перекинул мост через реку Рону в Авиньоне и другие так называемые чертовы мосты, включая Чертов мост в Альпах, которым прошел в 1799 году под огнем неприятеля, над страшной пропастью великий А.В.Суворов со своими чудо-богатырями. Там мост через бездну отважной дугой С скалы на скалу перегнулся; Не смертною был он поставлен рукой Кто смертный к нему б прикоснулся? писал об альпийском Чертовом мосте Фридрих Шиллер в балладе «Горная до рога». Об истории строительства еще одного «чертова моста» рассказывают две статуи XII века в Регенсбурге (Австрия). «Одна статуя помещена под крышей со бора между другими фигурами для стока воды в виде человека, всем корпусом на клонившегося вниз, другая на мосту в виде обнаженного юноши, сидящего вер хом на камне с надписью «Как жарко!» и с лицом, обращенным к собору. Легенда связала эти две фигуры с постройкой в XII веке моста через Дунай. Строитель моста будто бы бился об за клад с архитектором собора, кто скорее окончит свою работу, и при помощи Дья вола опередил соперника, который от огорчения бросился с крыши собора и убился до смерти», пишет искусствовед В.П.Зубов в статье «Архитектор в эпоху Средневековья». Восклицание «Как жар ко!» указывает не только на необычайную засуху, разразившуюся летом 1135 года, но и на адское пламя, жар которого уже чув ствует грешник, продавший душу Сатане в уплату за построенный в срок мост. Нечисть в церкви «Страннее всего, что дьявол употреблял иногда свои архитектурные таланты также на сооружение церквей и монастырей, замечает А.В.Амфитеатров. Но, конечно, в этом случае он либо преследовал свои тайные цели, либо бывал понуждаем Волей, сильнейшей его. Так, говорят, им были сде ланы планы и другие рисунки для Кельнс кого и Ахенского соборов, а последний даже отчасти, если не весь, им выстроен». Ахенский собор был заложен в 798 году на месте разрушенных римских терм (бань ред.) самое место для нечистой силы! В его стенах неоднократно наблюдали полтергейст, явления призраков, из рук священника во время литургии зачастую кто то словно вырывал чашу с претворенным в кровь Христову вином, швыряя ее под ноги самым недостойным из прихожан. А в постройке Кельнского собора (зало жен в 1248 году) принимал участие Аль берт фон Больштедт, прозванный Аль бертом Великим (1193-1280) профессор теологии в Кельне и Париже, глава схоластики своего времени, прославившийся обширнейшими трудами по богословию, философии и естественным на укам. После смерти Альберт Великий почитался как святой монахами-доминиканцами, в ордене которых состоял. В потомстве за ним, однако, осталась слава великого астролога и алхимика, черно книжника и мага. Он один из прототипов гетевского Фауста. «Легенда рассказывает, что, принимая в Кельне в 1248 году короля Вильгельма и его гостей, Альберт под Рождество своими ча рами наколдовал в его дворце волшебный сад с цветущими деревьями и певчими птицами, отмечает академик В.М.Жирмунс кий в своей «Истории легенды о Фаусте». Чтобы накормить гостей своих устрицами, он стучал в окно, и невидимая рука протягивала ему желаемое блюдо». В Англии считается постройкой дьявола аббатство Кроуленд в Линкольншире. Проказливые чертенята бесконечно докучали монахам, пугали их, неожиданно с ними заговаривали. Даниэль Дефо в своем «Путешествии по Великобритании» (1724-1726) иронически отзывается об этих толках. И в его время, двести лет спустя после закрытия аббатства, округа все еще полнилась нечистью. Черные мадонны Шартрский собор во Франции величайший из шедевров готической архитек туры. И вместе с тем это единственный из французских кафедральных соборов, в который никогда не заходили короли, кардиналы или епископы. Ходили упор ные слухи, что фундамент храма заложил Сатана. Поначалу историки связывали эти легенды с тем, что в древности здесь находилось друидское святилище. Одна ко в 1904 году в глубине холма, который теперь лежит в основании собора, обнаружили так называемую черную мадонну фигуру Богоматери с черным ликом и сексуально акцентированными формами тела, что священнослужители иначе как свидетельством «авторских прав» Сатаны расценить, конечно, не могли. Надо сказать, что «черных мадонн» на ходили во многих церквях Франции, и порой католические иерархи с ужасом обнаруживали, что народ на протяжении веков им истово поклоняется. Так, в старейшем парижском храме Сен-Жермен де-Пре, построенном в 542 году на мес те святилища древнеегипетской богини Исиды, «черная мадонна» почиталась как Богоматерь вплоть до ее торжественного сожжения в 1514 году. Вместе с ней от правился на костер и весь клир церкви. В Тулузе церковь Ля Дорад была неким трубадурским центром во времена наиболее бурного распространения катарской ереси (XII век). Посвящаемые поклонялись в нем под видом Богородицы «Царице с гусиными ногами» опять же «черной мадонне», обладающей чертами птицы. Естественно, ее тоже сожгли вместе с катарами. По всей видимости, во всех этих случа ях в качестве Богородицы почитали изображение языческой богини-Матери. И хотя сегодня по христианскому миру известно более четырехсот «черных ма донн», церковь по-прежнему предпо читает замалчивать их существование. Адский аврал «Чудесность дьявольских построек заключалась не только в их совершенстве, подчеркивает А.В.Амфитеатров, но и в скорости, с которой они созидались. Часто дьяволу давался для них срок не более как в одну ночь и он успевал, если только люди его не надували, чего по от ношению к дьяволу, кажется, никто и никогда грехом не почитал». Обязавшись на протяжении одной ночи выстроить церковь, дьявол переносил на место постройки из отдаленнейших мест целые гранитные скалы, глыбы и плиты цветного мрамора, иногда даже колонны, похищенные в каком-нибудь древнем языческом храме, вековые дубы и ели, металлические брусы и балки. Не покладая рук, он и его присные рубили, строгали, буравили, тесали, ковали, лили, полировали, рыли, складывали, штукатурили, красили, рисовали, расписывали, ваяли, так что с наступлением утра первый луч солнца уже зажигал на башнях яблоки из превосходного полированного золота и отражался в художественной живописи огромных стрельчатых окон. И за такую постройку нечего было бояться, что через год или два в ней обрушится потолок или обвалится стенная штукатурка Сатана созидал свое царство на века. Так, известно, что храм святой Варвары в Бретани был построен буквально за неде лю. В строительстве принимали участие многие добровольцы из числа местные жителей, и документально зафиксировано, что каждая новая смена, приходя на рабо ту, поражалась тому, какое невероятное количество работы удалось сделать предшественникам. Тем не менее темп работы возрастал день ото дня, а кончилось все тем, что среди строителей-добровольцев разразилась загадочная эпидемия, сопровождавшаяся припадками, которая свела большинство из них в могилу. Единственно, от чего дьявол систематически уклонялся, это увенчать свое зда ние крестом. Да и то один раз адский архитектор умудрился выстроить для швед ского короля Олава Святого высочайший собор с крестом. Но король, поднявшись на кровлю собора, с ужасом увидел, что то, что снизу кажется людям крестом, в действительности золотая фигура коршуна с распростертыми крыльями. Свидетельства писателей Люди творчества зачастую таинственным образом ощущают то, что человеку без воображения увидеть не дано. Не зря считается, что талантливые писатели в момент вдохновения вступают в контакт с высшими сферами. Описывая в своем романе «Наше серд це» знаменитое аббатство XII века Мон Сен-Мишель в Нормандии, возведенное на скале, в час прилива со всех сторон окруженной морем, французский писатель Ги де Мопассан ненавязчиво подчеркивает в нем некое потустороннее, дьявольское начало: «Высокое здание вздымалось на синем небе, где теперь четко вырисовывались его детали: купол с колоколенками и башенками, кровля, ощетинившаяся водо стоками в виде ухмыляющихся химер и косматых чудищ...» Мопассановские герои, «изумляясь по разительному сооружению», подходят к нему ближе по песчаной косе, выступив шей из воды в час отлива. «Над ними, в небе, высился причудливый хаос стрел, гранитных цветов, арок, перекинутых с башни на башню, не правдоподобных, огромных и легкое архитектурное кружево, как бы вышитое из лазури, из которой выступала, вырывалась, словно для взлета, сказочная и жуткая свора водосточных желобов со звериными мордами...» В здании аббатства есть что-то ирреальное если обойти и посмотреть на него со стороны моря, окажется, что оно способ но менять свой облик, подобно призрачному замку злой колдуньи Фата Морганы: «С этой стороны аббатство, внезапно утратив вид готического собора, который так поражает, когда смотришь на него с берега, приобрело, как бы в угрозу океану, воинственный вид феодального замка с высокой зубчатой стеной, прорезанной живописными бойницами и поддерживаемой гигантскими контрфорсами, циклопическая кладка которых вросла в подо шву этой причудливой горы». Уроженец Нормандии, Мопассан с дет ства знал легенду о том, как было создано это архитектурное чудо. «Дьявол настолько гордился своим зодческим талантом, что однажды вызвал архангела Михаила, старого своего не приятеля, на конкурс, кто построит красивее церковь на горе Сен-Мишель. Архангел, как и следовало ждать, победил, но и дьявол не ударил лицом в грязь; при том архангелова церковь была за красоту взята на небо, так что грешный мир о ней судить не может, а дьяволом воздвинутая осталась на земле, и ею до сих пор любуются туристы как готическим шедевром», пишет А.В.Амфитеатров. В строительстве собора Парижской Богоматери дьявол, по преданию, также принимал участие и даже изобразил са мого себя в образе одной из химер знаменитого дьявола-мыслителя. В историческом романе Марка Алдано ва «Мыслитель» (1927) есть эффектная сцена: таинственный незнакомец, изваявший дьявола-мыслителя Нотр-Дам, ве дет героев смотреть свою работу, и те недоумевают, почему он не вырезал своего имени на статуе ведь потомки будут спрашивать, как звали мастера. «Нет, сказал ваятель с живостью. Кто увидит мою статую, тот этого не спросит». Те, кто читал роман Виктора Гюго или хотя бы знаком с поставленным по нему мюзиклом, поймут, что чувства знаменитый собор зачастую взращивал отнюдь не христианские...

Автор - valniko77 . Это цитата этого сообщения

Собор Парижской Богоматери - легенда готики (Notre Dame de Paris)

Собор Парижской Богоматери - легенда готики (Notre Dame de Paris)

«Il est venu le temps des cathédrales»…песня из ставшего столь популярным мюзикла «Notre-Dame de Paris» принесла славу не только исполнителям, но и пробудила интерес всего мира к роману Виктора Гюго, и к самому грандиозному собору Франции Собору Парижской Богоматери.

Собор, воспетый Виктором Гюго в его одноименном романе, считается главным духовным центром Парижа, а многие называют его «сердцем» города. Возвышаясь над Парижем, собор привлекает не только своим великолепием, но и многочисленными тайнами, о тайнах Собора Парижской Богоматери слагаются легенды. ">

На месте нынешнего Нотр-Дама в 4 веке располагалась церковь Святого Себастьяна, а недалеко от нее находился храм Божьей Матери. Однако в XII в. Оба эти здания пришли в плачевное состояние, и парижский епископ Морис де Сюлли принял решение, возвести на их месте новый собор, который по его замыслу должен был превзойти по своей грандиозности все соборы мира.

Строительство Собора Парижской Богоматери длилось практически два века. Над его обликом трудился не один десяток знаменитых архитекторов, но наибольший вклад в создании столько многоликого собора внесли Жан де Шель и Пьер де Монтрей.

Длина собора составляет 130 метров, высота башен - 69 метров, вместительность около 9000 человек.

Собор Парижской Богоматери был построен на развалинах римского храма, посвящённого Юпитеру. Первый камень базилики был заложен Папой Александром III в 1163 году.

В строительстве принимало участие много разных архитекторов, об этом свидетельствуют отличающиеся стилем и разные по высоте западный фасад и башни.

Строительство башен было завершено в 1245, а весь собор — в 1345 году. Исполинские размеры собора не знали себе равных до середины XIII века, когда началось строительство кафедральных соборов в Реймсе и Амьене.

О западном фасаде Собора Парижской Богоматери Ле Корбюзье говорил как о "чистом создании духа". И правда, присутствующие здесь две геометрические фигуры - круг и квадрат, символизируют, соответственно, бесконечность Бога и ограниченность созданного им пространства. Их совместное существование в линиях фасада показывает, как мир Бога вторгается в мир, созданный через таинства Воплощения и Рождества Христова.

Под баллюстрадой тянется "галерея царей", 28 статуй которой представляют 28 поколений иудейских царей - предков Иисуса и Марии.

Западный фасад Нотр-Дам имеет три входа, их стрельчатые порталы украшены скульптурными панно с изображениями разных эпизодов Евангелия. Здесь кратко и выразительно рассказана и воплощена суть христианства.

На фото - центральный портал, известный как "Портал Страшного Суда". Арки входа поддерживают по семь статуй с каждой стороны. Внизу по центру на перемычке изображены мертвецы, восставшие из могил, разбуженные двумя ангелами с трубами. Над ними изображена сцена взвешивания душ умерших архангелом Михаилом. Согласно этому, избранных ведут в Рай (по правую руку от Христа), а проклятых дьявол ведёт в ад, налево. Далее вверх, на тимпане, изображён Христос-Судия и ангелы. Изгибы свода заняты изображениями ангелов, патриархов, пророков, мучеников и дев.

Северный "Портал Богоматери" рассказывает об Успении Девы Марии, её вознесении в Рай и коронации в качестве Царицы Небесной.

Фасады Собора Парижской Богоматери богато украшены скульптурами. Они являются одними из лучших скульптур средневековья. Скульптуры рассказывают нам историю от грехопадения до Страшного суда.

Шпиль Собора, в основании статуи Апостолов.

Конная скульптура Карла Великого перед фасадом

Позади собора собора Фонтан девственницы

В убранстве собора доминирует серый цвет, это цвет камня из которого сложены стены. В соборе очень мало окон и здесь довольно темно и мрачно. Единственным источником света служат витражи, но свет, проникающий сквозь многочисленные витражи, наполняет храм разнообразными оттенками.

Кроме свечей, собор дополнительно освещён при помощи бронзовых люстр, но света всё равно недостаточно, и требуется некоторое время, чтобы глаза привыкли к полумраку, царящему внутри.Эта игра света придает собору особую феерическую красоту и некую таинственность.

Величественный интерьер собора, его невероятных размеров нефы и трансепт поражают каждого входящего! Норт-Дам служил местом коронаций французских монархов и благословления крестоносцев. А 18 августа 1572 года именно здесь произошло бракосочетание Генриха Наваррского (будущего короля Генриха IV) и Маргариты Валуа, знакомой нам по знаменитому роману Дюма "Королева Марго".

Массивность колонн, на которые опираются стрельчатые своды нефов, облегчают резные капители. Орнамент, которым они украшены, походит на листву деревьев и служит напоминанием об Эдемском саде.

Стоя спиной ко входу, можно одним взглядом охватить центральный неф, находящийся в центре главный алтарь со статуей Скорбящей Богоматери, а также место пересечения центрального нефа и трансепта собора - средокрестие, особо освещённое и отмеченное изображением Девы Марии.

Сначала почувствовав тонкий аромат, который невозможно спутать ни с чем, а затем - увидев огромный букет королевских лилий, который его источает, можно увидеть возвышающееся в глубине храма изображение Девы Марии - собственно Парижской Богоматери. Это произведение XIV века было помещено в собор лишь в 1818 году взамен статуи XIII века, уничтоженной во время Великой Французской революции. Размещённая на своём историческом месте, эта Дева Мария является одним из 37 изображений Богоматери в посвящённом ей соборе.

Мрачность стрельчатых сводов Нотр-Дам скрашивают яркие витражи, которые украшают не только огромные окна-розы северного и южного порталов, но и многочиленные оконца, расположенные под самым потоком.

Именно благодаря этим удивительно чётким и насыщенным цветом картинкам, храм перестаёт давить и сковывать своими размерами, витражи придают "человечности" интерьеру и скудное освещение собора перерождается в загадочные сумерки. Перед этими яркими пятнами невольно останавливаешься и рассматриваешь изображения, стараясь вспомнить или узнать тот или иной библейский сюжет, который иллюстрирует витраж.

Разумеется, колоссальное впечатление производят и окна-розетки. Здесь на фото - северная розетка, созданная около 1250 года, та, в которой сохранилось большая часть оригинального стекла. В центре изображена Дева Мария, несущая в чреве своём младенца Иисуса, окружённая персонажами Ветхого Завета. Обе розетки диаметром в 13 м считаются шедеврами христианского искусства.

Как и в большинстве католических соборов (в отличие от православных), в Соборе Парижской Богоматери существует двойная галерея, окружающая хоры и главный алтарь. Она таянется вдоль алтарной преграды - высокой перегородки, отделяющей клирос от нефа, которая позволяла священникам творить молитвы в мире и уединении, оградив себя от шумной паствы.

Со стороны галереи алтарная преграда украшена полихромными барельефами, сохранившимися, однако, в своём первозданном виде лишь частично. Здесь на фото - барельеф, на котором можно узнать Христа и его учеников.

В соборе хранится одна из величайших реликвий христианства - Терновый венец Иисуса Христа. Он проделал путь от Иерусалима в Константинополь. До 1063 года он хранился в Иерусалиме, в 1063 году он был перевезен в Константинополь. Затем воины-крестоносцы захватили Византию.

Византия находилась в разграбленном состоянии, местные князья нуждались в деньгах, и Бедуин II стал распродавать реликвии. Так терновый венец был выкуплен Людовиком IX.

В 1239 году Терновый венец был доставлен в Париж. По приказу Людовика он был помещен в специально построенную часовню., где он и находился до французской революции. В эпоху революции часовня была разрушена, но венец удалось спасти, и в 1809 году он был помещен в Собор Парижской Богоматери, где и находится по сегодняшний день.

Вместе с Терновым венцом в соборе находится и гвоздь с креста, на котором был распят Иисус Христос. Другой гвоздь можно увидеть в соборе города Карпантра. Еще два гвоздя находятся в Италии.

Издавна гвозди являются спором историков, сколько же их было три или четыре? Но на этот вопрос ответ не найден по сегодняшний день.

Нотр-Дам овеян легендами. Одна из таких легенд связана с воротами перед входом в собор. Они настолько великолепны, что трудно поверить, что их мог сотворить человек. Легенда гласит, что их автором был кузнец по имени Бискорне, который по заказу канонника Нотр-Дама, согласился выковать ворота, достойные величию собора. Бискорне боялся не оправдать доверие канонника, и решил он обратиться за помочью к дьяволу, пообещав отдать душу за великолепную работу.

Ворота для собора были настоящим шедевром, ажурные переплетенья сочетались с фигурными замками. Но вот беда, замки на воротах не мог открыть даже кузнец, они не поддавались никому, только после окропления святой водой они поддались. Бискорне не мог объяснить происходящего, он потерял дар речи, а спустя несколько дней умер от неизвестного недуга. И унес одну из тайн Собора Парижской Богоматери с собой в могилу.

Но самым захватывающим и запомнившимся событием при посещении собора стала для меня прогулка по галерее химер!

Взглянув снаружи на стены собора снизу вверх, можно невооружённым взглядом увидеть высыченных из камня чудовищ, летучих мышей, вампиров и мифических существ, которые как бы выпрыгивают и вылезают наружу.... На самом же деле это - не что иное как концы балок и перекрытий, укрышенные мордами чудовищ. Кажется совершенно немыслимым и несовместимым это сочетание изображений демонов с самими зданием христианского храма. Однако, согласно христианской иконографии здесь всё логично и закономерно. В эпоху Средневековья люди верили, что подобное отпугивает подобное, и соответственно, чтобы отвратить злых духов и самого Нечистого от храма, нужно изобразить эту самую нечисть на самом храме. Вот так и "поселились" здесь эти странные создания. И то ли они охраняют храм, то ли бегут из него, охваченные ужасом.....

Но зачем же они «украшают» здание храма? Являются ли они просто декоративным элементом, или они наделенными какими-то мистическими способностями?

Химер давно считаются безмолвными стражами собора. Считалось, что по ночам химеры оживают и обходят свои владения, бережно охраняя покой здания. На самом деле по замыслу создателей собора химеры олицетворяют человеческий характер и многообразие настроений: от меланхолии до злобы, от улыбки до слез. Химеры настолько «очеловечены»,что стали казаться живыми существами. И существует предание, что если смотреть на них в полумраке очень долго, то они «оживают». А если сфотографироваться рядом с химерой, то на фотографии человек кажется каменным изваянием.

По углам каждой из колоколен установлены статуи химер и гаргулий - замысловатая выдумка архитектора Виолле-ле-Дюка, с 1841 года руководившего реставрационными работами в Нотр-Дам, и пожелавшего украсить таким образом здание, а заодно и вызвать интерес и привлечь к нему внимание публики.

Это - самая известная из химер, её видно сразу же у входа в галерею. Как бы призадумавшись она созерцает с высоты жизнь вечно изменяющейся столицы... Признаюсь, я отчасти явилась в галерею ради этого кадра, потому как уже много раз видела такое изображение, но, разумеется, хотела убедиться в существовании такого персонажа самолично.

Все эти невероятные монстры, животные-гибриды и фантастические птицы примостились на выступах колоколен и "охраняют" древнее здание.... И здесь, ещё больше чем там, внизу, поражаешься этому сочетанию несочетаемого в одном и том же месте - добро и зло, святость и порок существуют здесь независимо и параллельно друг от друга, - священная обитель христианства, и злые духи на его колокольнях....И тем не менее - всё это образует единое здание храма, архитектурный комплекс, к которому, пожалуй, более всего подойдёт эпитет "застывшая музыка".

А вот гаргульи Нотр-Дама обосновались здесь уже в средние века. Да, гаргульи и химеры это не одно и тоже. Гаргульи уступают популярностью своим «младшим сестрам». И считается, что самые красивые гаргульи находятся на уровне аркбутанов хора. Если химеры являются декоративным элементом собора, то гаргульи имели совершенно другое предназначение.

С французского языка gargouille переводится, как желоб или водосточная труба. Таким образом, чудовища не что иное, как водосточные трубы, отводящие потоки дождевой воды от крыши и стен собора.

Собор Парижской Богоматери настолько разнообразен и многолик, что каждый год привлекает огромное количество туристов. Каждое воскресенье можно посетить католическую мессу, и услышать самый большой орган Франции, услышать необыкновенное звучание шеститонного колокола (именно к этому колоколу Квазимодо питал особую любовь)

Виды Парижа, открывающиеся с высоты собора поражают воображение! Весь город можно охватить одним взглядом. На востоке - Сена и современная часть города...

А на западе, - его историческая часть. На острове Сите видны часовня Сен-Шапель и Дворец Правосудия, а дальше - Лувр, район Ля Дефанс и Эйфелева башня.

Побыв в галерее химер минут 5-10, не знаешь, куда уже смотреть: то ли на гаргулий, то ли на Париж, то ли на ставший невероятно близким собор, на те его уголки, которые не видны оттуда, снизу, и до которых здесь - рукой подать!

Например - до шпиля высотой в 90 м, сконструированного тем же Виолле-ле-Дюком вместо маленького шпиля, который был разрушен во время Революции...

Или до ангела, возвешающего Последний день Мира...

Или до кровожадных чудовищ, пожирающих свои жертвы...

"Эммануэль" весит более 13 тонн, а его язык - около 500 кг. Звонит колокол только в самые торжественные дни - по большим католическим праздникам.

Есть некая необыкновенная стройность и гармония во всём облике именно этого храма. Громоздскость и монолитность - на первый взгляд, и необыкновенная лёгкость и воздушность - если приглядеться повнимательнее, или обойти и рассмотреть его со всех сторон.
Этот сквер позади собора - один из самых уединённых и уютных уголоков в городе. Совсем рядом - многолюдные бульвары, пристани речных трамвайчиков, станции метро, шумные площади, толпы неугомонных тристов, атакующих и сам собор, и прочие достопримечательности острова Ситэ... А здесь тихо. Тихонько журчит вода в фонтане, благоухают цветочные клумбы, в тени деревьев отдыхают случайные прохожие.... И сам собор является логичной доминантой этого места, куда устремлены взоры всех, кто здесь находится.Отсюда открывается замечательный вид на скульптурные композиции, окна-розы и арочные контрфорсы и аркбутаны восточной части собора. Навряд ли Нотр-Дам был бы настолько монументален и внушителен, не будь он надёжно защищён со своей наиболее уязвимой и хрупкой стороны - с тыла - таким чудесным садом.... И чем больше времени здесь проводишь, тем больше задаёшься вопросом: то ли собор построен посреди сада..... то ли сад насадили вокруг собора, дабы укрыть и защитить его от всякой нечисти и от посторонних глаз

God"s Garden ~ Notre Dame de Paris

God"s Garden ~ Notre Dame de Paris

God"s Garden ~ Notre Dame de Paris

God"s Garden ~ Notre Dame de Paris

God"s Garden ~ Notre Dame de Paris

God"s Garden ~ Notre Dame de Paris

Оригинал записи и комментарии на